«Многие остались совсем одни»
Педиатр Вернер семь месяцев работал в Йемене, чтобы помочь детям — в разгар гуманитарной катастрофы. Она сообщает о недостатке снабжения, страхе перед коронным разрядом и о боли от невозможности помочь.
НГ: Вы семь месяцев проработали педиатром в Йемене, в районах, контролируемых хуситами. Как там было со снабжением?
Аннетт Вернер: Вы можете купить там много продуктов, определенно больше, чем я предполагала до своего задания. Сама ситуация с поставками не так уж и плоха. На местных рынках достаточно, но для покупки вещей нужны деньги. Цены сильно выросли, и многие люди больше не могут себе этого позволить.
НГ: Как люди выживают?
Вернер: Семьи поддерживают друг друга, как могут. Тот, у кого есть что-то еще, делится этим с другими. Но у многих просто совсем ничего не осталось. Я часто видел, что нам, детям, приходилось переезжать в столицу на необходимую операцию или онкологическое лечение, но у родителей просто не было средств.
Нехватка лекарств
НГ: Как обстоят дела с лекарствами?
Вернер: В аптеках предлагается много лекарств, но безопасность этих лекарств сомнительна, а количество активных ингредиентов неясно. «Врачи без границ» поставляли нам лекарства, большая часть которых была из-за границы. Таким образом, у нас были проверенные источники, и мы могли рассчитывать на эффективность лекарств.
Снова и снова у нас возникали узкие места, например, когда воздушное пространство было заблокировано. В частности, с лабораторным оборудованием и принадлежностями были серьезные проблемы с поставками из-за короткого срока хранения и длительных процессов импорта. Иногда мы не могли измерить электролиты или уровень воспаления в течение нескольких недель. Но этот диагноз часто имеет важное значение для лечения.
НГ: Сколько пациентов вы лечили?
Вернер: В больнице общего профиля в Хамере детская поликлиника насчитывала 55 коек. Я вместе с йеменским педиатром отвечала за все. Кроме того, была оказана неотложная помощь детям в отделении неотложной помощи и первая помощь недоношенным и новорожденным в отделении гинекологии. Летом у нас в палате находилось до 80 пациентов после проливных дождей и наводнений. Иногда пациентам приходилось делить постель. У нас были матрасы на полу и палатка на крыше, где ночью было слишком холодно, а днем слишком жарко.
НГ: В каком состоянии находились пациенты?
Вернер: Существует невероятное количество недоедания. У нас были пункты детского питания для детей, которые всегда были переполнены. Многие дети сильно недоедают, и их здоровье часто бывает катастрофическим. У меня была четырехлетняя девочка, которая весила семь фунтов. Это вес шестимесячного младенца в Германии. Есть и дети с тяжелым истощением. Сами матери сильно недоедают и не имеют достаточного количества грудного молока; На искусственное питание денег нет. Многие кормят малышей смесью воды и муки, чтобы они не голодали. Затем у детей часто развивается диарея и инфекции из-за загрязненной воды. Некоторые дети умерли из-за этого.
Ребенок получает оральную вакцинацию от холеры у врача в Сане. | Источник: dpagalerie Оральная вакцинация холерой в Сане: «В этой стране гражданской войны нет структурированной программы вакцинации», — говорит Аннет Вернер.
«Нет продуманного графика вакцинации»
НГ: А что насчет прививок, они проходят?
Вернер: Я увидел там свой первый случай дифтерии. Это было довольно шокирующе. От него умерла девятилетняя девочка. Есть программы вакцинации и центры вакцинации, которыми управляет государственный орган здравоохранения. Около половины наших маленьких пациентов прошли вакцинацию. Это не соответствовало хорошо продуманному графику вакцинации. В этом было что-то случайное. Фактически, вы можете увидеть весь спектр детских болезней, таких как коклюш или корь, а также столбнячные инфекции, которые можно предотвратить с помощью вакцинации.
НГ: Корона играет роль?
Вернер: Да, но очень сложно оценить степень. Поначалу страх перед вирусом был огромен, а подготовка государственных властей была недостаточной. Невозможно оценить ситуацию с короной, потому что было мало тестов и, по-видимому, много людей умерло дома. Многие люди боятся обращаться в больницу при появлении симптомов. А другие просто не могут сделать это из-за физической слабости или отсутствия транспорта. Хуситы не дали полного обзора количества инфицированных или умерших коронавирусом. Официальные цифры слишком занижены. Только мы вылечили сотни пациентов с симптомами Covid-19 в нашем лечебном центре в Сане.
Двойная роль Саудовской Аравии
НГ: Кто помогает народу Йемена: хуситы или правительство Йемена со своими союзниками?
Вернер: Если честно, особенно международные организации. Учителям и врачам платят нерегулярно, и многие не получали зарплату месяцами. Ты вроде все еще работаешь. Безработица непомерно высока. Все школы закрылись из-за Corona. Многие люди остались совсем одни.
А затем возникает абсурдная ситуация, когда саудовцы оказывают помощь Йемену и, с другой стороны, участвуют в войне. В районе Хайдана, недалеко от фронта, альянс, возглавляемый Саудовской Аравией, взорвал жилой дом. Шесть человек погибли и многие получили ранения. Мужчина с почти полностью ампутированной ногой сначала лечился у нас, а затем был доставлен в больницу в Сааде, которая финансируется Саудовской Аравией, где его затем лечили бесплатно.
НГ: Вы были на фронте и в госпитале наблюдали последствия войны.
Вернер: Да, прямые и косвенные последствия войны, от гражданских жертв авиаударов до роста бедности и катастрофической ситуации со здоровьем. Во многих частях страны была разрушена гражданская инфраструктура. Есть и косвенные последствия этих авиаударов. Поздно ночью ко мне пришла семья с тяжелобольным ребенком — слишком поздно. Они объяснили мне, что не могут выбраться из своего села в течение трех дней из-за продолжающихся авиаударов. Это крайне затрудняет жизнь гражданского населения.
НГ: Какую роль играют Организация Объединенных Наций и Мировая продовольственная программа — какую помощь они могут оказать?
Вернер: Я ничего не могу сказать об Организации Объединенных Наций, но с «Врачами без границ» я увидел, насколько сложно работать в Йемене. Власти на севере все очень внимательно контролируют. MSF имеет хорошую репутацию, потому что они нейтральны и беспристрастны. И все же есть много препятствий. Каждый, кто хочет приехать в Йемен, должен ждать визу не менее трех месяцев. Лекарства и срочно необходимое медицинское оборудование хранятся в Джибути веками и не распространяются в стране.
Пережить гуманитарную катастрофу
НГ: Вы заглянули в бездну человеческую. Что это с тобой делает?
Вернер: Вернуться было нелегко. По прошествии такого времени возникает вопрос, где и как хотелось бы жить. Как вы можете продолжать так жить, если вы жили в стране, где многие люди борются за выживание каждый день? Это меняет вас. Благодарность и смирение становятся очень большими. Теперь я думаю, что я так счастлив, что могу работать здесь, в университетской клинике.
И я так благодарен, что могу лечить сложные случаи и спасать тяжелобольных детей за все возможности, которые у меня есть здесь как у врача. Это действительно подтолкнуло меня к пределу моих возможностей в Йемене: за семь месяцев более 50 детей умерли от наших рук. Было очень тяжело знать, что сейчас нужно для спасения жизней — а этого просто нет. Я стараюсь изо всех сил, но у меня нет средств, и ребенок в конце концов умирает. Это были очень тяжелые моменты.