ИЗ МАРКЕТОЛОГА И PR-СПЕЦИАЛИСТА — В УПАКОВЩИЦУ НА ЗАВОДЕ. ВОЛОНТЕР ИЗ ШТАБА БАБАРИКО О ПЕРЕЕЗДЕ В ПОЛЬШУ

Выпустить на рынок новый продукт, заинтересовать важной социальной историей, создать проект в сфере корпоративной социальной ответственности… До недавнего времени наша героиня с легкостью справлялась с этими и другими задачами в сфере маркетинга и связей с общественностью (PR). Но в одночасье она приняла решение оставить любимую работу, уехать из страны, чтобы стать простой рабочей на фабрике и жить в скромном хостеле, рассказывает TUT.BY. По ее словам, из-за ее активной жизненной позиции оставаться в Беларуси ей (и не только) было просто небезопасно.

— Анна, расскажи о своих любимых проектах.

— В прошлом году занималась продвижением экологического проекта «Тетрис» для инициативы «Цель 99» — информационная кампания о том, как правильно избавляться от старой домашней техники. За его реализацию мы с коллегами получили множество наград в области рекламы. Главным событием стала игра в гигантский «Тетрис», фигурами для которых стали настоящие старые телевизоры, «стиралки» и холодильники: дети жали на кнопки «вправо», «влево» и «перевернуть», а работники мусорного полигона выстраивали в нужном порядке «фигуры». Во время игры мы сняли очень характерный ролик, который благодаря СМИ и социальным сетям стал вирусным. После этой кампании еще больше жителей Беларуси стали правильно утилизировать старое домашнее электрооборудование — значит, все не зря.

Также в 2019-м делала для очень известного белорусского бренда интересную pr-кампанию против неудобного женского белья. Это был важный проект, так как правильно подобранное нижнее белье — это вопрос не только эстетики или комфорта, но и здоровья. В итоге у нас получилась уникальная творческая инсталляция — «Следы…», которая была презентована минчанам и гостям столицы в Ночь музеев. Приглашенный мастер Илья Дударев подготовил экспозицию женских скульптур-манекенов со следами от тесного белья на теле.

Из последнего — занималась промопродвижением фильма «Запретная зона» белорусского режиссера Митрия Семенова-Олейникова. Это было абсолютно новое для меня направление, в котором было очень интересно работать.

— А потом?

— А потом случилась избирательная кампания. Весной Виктор Бабарико заявил о своем желании баллотироваться и стал претендентом в кандидаты в президенты. Он предложил мне посотрудничать. Я с удовольствием согласилась, потому что до этого не раз сталкивалась с ним по рабочим вопросам, знала его как прекрасного человека, мецената и хорошего управленца. Я была куратором членов инициативной группы по сбору подписей Ленинского района. Сразу оговорюсь: все, что я делала для штаба Бабарико, было абсолютно бесплатно. Я свою зарплату получала по основному месту работы, как pr-менеджер проектов. Такая полностью волонтерская история.

— Тогда зачем ты это делала?

— Было стремление создать страну с большим количеством возможностей. Не только для себя, но и для своих близких, для людей, которые могут и хотят себя проявить. Никаких должностей мы не делили, быть министром по связям с общественностью мне никто не предлагал. (Смеется.)

— Хорошо, но в итоге случилось то, что случилось. Штаб прекратил свою работу, ты ушла, и какие к тебе претензии?

— Поначалу никаких. Правда, как известно, задержали претендента в кандидаты, его ближайших соратников, некоторых значимых членов штаба. И тут, не так давно, один из задержанных, один из моих экс-коллег, Юрий Воскресенский, дает интервью белорусскому каналу. В нем он перечислил целый ряд фамилий различных людей (в том числе и мою), в большей или меньшей степени имевших отношение к работе штаба. Он призывал названных людей «остановиться» и прекратить выводить людей на улицы. Хотя все давно знают, что марши — явление стихийное и никем не управляемое. И тем не менее я поняла, что мой арест — вопрос времени: приходят ко всем. И я решила уехать.

— Испугалась?

— Не за себя. Моя мама — пенсионерка, моя сестра — неработающий инвалид. Без меня им банально будет нечего есть. И я просто не могла позволить себе оказаться за решеткой. Поэтому сейчас я в Польше. Сестру взяла с собой. У меня была рабочая национальная виза, наличие которой меня здорово выручило.

— Чем ты будешь заниматься?

— Буду работать на фабрике. Мой польский пока на среднем разговорном уровне, поэтому профессия у меня самая простая: буду запаивать в целлофановые пакетики косметику, трудиться на конвейере. Подтяну язык — и тогда смогу рассчитывать на более интересные предложения. Или, возможно, ситуация изменится — и я смогу вернуться в Беларусь. Радует, конечно, что, работая на фабрике здесь, я буду зарабатывать больше, чем штатный пиарщик в Минске. Цены на жилье здесь выше, но продукты и одежда стоят столько же или дешевле. Живем вдвоем с сестрой в скромном хостеле — нам хватит.

Я решила не запрашивать убежища: мне обеспечили бы трехразовое питание и жилье, но при этом запрещалось бы работать. Беженцы (а именно такой статус получат те, кто запрашивает убежище) живут в комнатах-общежитиях по 4−6 человек. В день написания заявления у эмигранта изымается паспорт до принятия решения о статусе, то есть на 3−6 месяцев. А без документов работать и пользоваться социальными благами проблематично: нельзя подключить сим-карту, открыть счет в банке. Закрываются самые основные, базовые потребности: крыша над головой, еда, тепло.

А вообще, конечно, лучше переезжать с небольшим запасом денег, если он есть.

— Как вас здесь встретили?

— Доброжелательно. В первый же день прибытия в Варшаву мы с сестрой немного растерялись на вокзале: не могли найти, откуда отправляется наш поезд до места, в котором нам предстояло провести двухнедельный карантинный период. С некоторой опаской подошли к местным полицейским — и, о боги, они нам улыбнулись, подошли с нами к табло, во всем вместе разобрались, после чего они проводили нас до платформы. И даже не кинули в автозак! (Смеется.)

Потом мы приехали в лагерь для новоприбывших. Нас бесплатно разместили в старинном замке, в котором, к сожалению, не было предусмотрено ни подогрева воды, ни отопления. В это время года достаточно проблематично оказаться без этих благ. Зато здесь я познакомилась с очень большим количеством талантливых, интересных людей, которым пришлось покинуть страну, кому-то из них уже были предъявлены обвинения, кому-то нет.

Сейчас живем среди поляков. В первые же дни я — человек общительный — познакомилась с польскими актерами, адвокатом, режиссером. Все они очень позитивно настроены по отношению к белорусам.

Но дезинформации по поводу ситуации в нашей стране тут очень много. Так, мой новый польский знакомый — профессиональный адвокат — был уверен, что цель наших огромных протестов не новые выборы, а негативная реакция на присоединение к России. Для него было удивление, что мы просто мечтаем выбрать президента, а Россия — наш хороший партнер, с которым мы хотим продолжать сотрудничество, не входя в ее состав, впрочем, как и в состав любой другой страны.

— Жалеешь о том, что пришла волонтером в предвыборный штаб — и вся твоя интересная и успешная жизнь перевернулась с ног на голову?

— Я не жалею о своем решении участвовать в избирательной кампании. Более того, я жду освобождения нашего претендента в кандидаты, чтобы снова его поддержать, если понадобится. Мне, по большому счету, и до выборов было очевидно, что пришла пора что-то делать. Для меня была очень показательной ситуация с коронавирусом. Когда в экстренной ситуации белорусы самоорганизовались, пошли навстречу друг другу, смогли сплотиться. Я, кстати, тоже чем могла, тем помогала. Была швейная машинка, было какое-то количество ткани и времени — освоила пошив масок. Примерно 500 штук пошила и раздала. Но речь сейчас не об этом, а о том, что в условиях пандемии очень четко стало понятно, что за короткий промежуток белорусы сообща могут добиться перемен к лучшему. И мне очень захотелось, чтобы эта история получила продолжение, чтобы всем нам в итоге стало комфортнее и интереснее жить в своей стране.

// TUT.BY