Убийцы приходят в штатском
Роман Бондаренко — как минимум четвертый человек, убитый во время протестов в Беларуси. Но виновные остаются безнаказанными. Александр Лукашенко запустил спираль репрессий.
Многие белорусы оплакивают Романа Бондаренко с вечера четверга. 31-летний Минск скончался в больнице после избиения головорезами в штатском. Бондаренко жил в фиксированной точке протестного движения против диктатора Александра Лукашенко: «Место перемен». До августа это был обычный двор между многоэтажками в микрорайоне Минска. Потом кто-то изобразил во дворе изображения двух ди-джеев с вытянутыми руками на подстанции. В знак протеста они сыграли в этой позе гимн протеста «Смена» покойной советской группы «Кино» на фестивале режима (а затем были приговорены к десятидневному аресту). Портрет во дворе регулярно перекрашивают, но реставрируют сочувствующие.
Бело-красно-белые протестные флаги и ленты на заборах убираются, но сразу появляются новые. Встречи и концерты проходят на Platz des Wandels, соседи также собираются в других двориках. Собрания свидетельствуют о том, что протесты укоренились в белорусском обществе, выступают за общественный дух и новые начинания. Роман Бондаренко, которого друзья теперь называют художником и «активным», давал уроки рисования соседским детям.
Отек мозга и черепно-мозговая травма
В среду вечером люди в масках в штатском снова вышли во двор, чтобы снять ленточки протеста. На маршрутках вроде тех, что используют силовики. «Я ухожу!» — написала Бондаренко в чате по соседству. Он вступил в схватку с приспешниками во дворе. Говорят, что один решил, почему он был «сопливым». Свидетели рассказали, что Бондаренко толкнули, он сильно ударился головой о землю и был доставлен в фургон в сознании. По словам врачей, Бондаренко попал в больницу через полтора часа с отеком мозга, черепно-мозговой травмой, синяками и ссадинами. Ему сделали операцию, но он умер в четверг вечером.
Тысячи людей собрались на «Место перемен», чтобы почтить его память фотографиями умерших, цветами, свечами. Виновные должны остаться безнаказанными. Полиция в общих чертах говорила о конфликте с «равнодушными гражданами», которые выступили против «негосударственной символики»: белой, красной и белой лент. Следственный комитет заявил, что Бондаренко был признан «отравленным алкоголем». Врачи не согласились и передали новостному порталу Tut.by открытие, которое показало, что у пациента не было обнаружено алкоголя. В пятницу в Минске и других городах прошли очередные поминки Бондаренко.
С тех пор как началась волна протестов против фальсификации последних президентских выборов в августе, по меньшей мере четыре человека были убиты в результате насилия режима. Безнаказанность. Сообщения о пытках и жестоком обращении со стороны сил безопасности также остаются необработанными. Последние в последнее время стали появляться даже тяжелее, чем раньше. В минувшее воскресенье во время марша протеста в Минске было арестовано более тысячи человек — новый рекорд. Последние аресты и приговоры касаются особо критических групп общества: музыкантов, выступающих на заседаниях суда, а также спортсменов, студентов и врачей.
«Здесь не пахнет революцией»
Лукашенко делает ставку на изоляцию. Иностранные дипломы больше не должны признаваться, доктора, работающие за границей, не должны возвращаться: «Если уедешь, не вернешься», — пригрозил диктатор. В пятницу Лукашенко снова заявил о попытке государственного переворота, но добавил: «Здесь не пахнет революцией, потому что нет революционеров». В настоящее время в Беларуси правозащитники насчитывают более 120 политических заключенных. Среди них — пресс-секретарь протеста Мария Колесникова, которая два месяца назад сорвала попытку депортировать ее в Украину, уничтожив ее паспорт, и с тех пор находится под стражей. Колесникову не пускают к адвокату более трех недель.
Жестокость, с которой Лукашенко удерживал себя у власти, запустила спираль репрессий: он менял кадры и вовлекал все больше и больше подразделений в подавление протестов. Лукашенко связывает своих подручных «общим страхом за свою безопасность в случае победы демонстрантов», — писал политолог Артем Шрайбман. «Когда все осквернены, никто не думает о переходе на другую сторону».